Лауреаты Ленинской премии – земляки Ильича

А жизнь продолжается

Среди строителей его авторитет был непререкаем. Он досконально знал свое дело, любил его, умел выкладываться на работе, как, пожалуй, никто другой. А еще он любил людей. И все, кто знал Льва Борисовича Фабриканта, платили ему тем же. Когда материал для этого очерка только еще собирался, я позвонил управляющему трестом № 3 Главульяновскстроя Б.А. Смирнову, долгое время работавшему вместе со Львом Борисовичем. День руководителя был расписан по минутам. Но он, узнав суть предстоящего разговора, отложил дела и приехал в редакцию:

– О таком человеке готов рассказывать сколько угодно....

Факт этот достаточно красноречив.

Помню, у подъезда остановилась машина. Из нее вышел человек, шапка в руках. Заспешил было к дому, но остановился, привлеченный ребячьими голосами. Шла хоккейная баталия. И вдруг – клюшки вверх, громкие споры. Кто же прав?

– Дядя Лева, вот смотрите, смотрите!

И дядя Лева смотрит, слушает. Не поглядывает на часы, как всякий занятый человек (а взрослые всегда такие), не спешит с назиданиями. Он внимательно вникает в суть спора и только потом начинает говорить. Ребята слушают, соглашаются. Уж если дядя Лева сказал, то так оно и есть. Потому что дядя Лева человек справедливый. Все так считают, и дети тоже.

Природой ему было отмерено щедро. Он хорошо рисовал, был настоящим ценителем искусства. Лучшие человеческие качества тесно переплелись в нем с такими же деловыми. Отменный специалист, превосходный руководитель. Таким помнят люди главного строителя Мемориала, лауреата Ленинской премии Льва Борисовича Фабриканта.

До войны он успел отслужить в армии, закончил художественный техникум. Работал в одном из луганских Дворцов культуры, где оформлял декорации. Нравилось. И все-таки это было не совсем то, о чем мечтал Лев Фабрикант. Его одинаково сильно тянуло и к искусству, и... к стройке. Объединить эти влечения могла профессия архитектора. И Лев Фабрикант становится студентом Харьковского инженерно-строительного института.

В то лето их группа собиралась на практику. В общежитии грудились рюкзаки, были куплены билеты на поезд. Перед отъездом решили устроить вечеринку. Звенела гитара, ребята строили планы. Наутро эти планы казались детскими иллюзиями. Потому что студенты сразу же повзрослели. Они становились в длинные очереди перед военкоматами. Они уходили на фронт.

Лев Фабрикант снял гимнастерку лишь в сорок пятом. Многое выстрадал за эти четыре года, многое повидал, многому научился. Он был хорошим солдатом. Родина наградила его орденом Красной Звезды, медалями.

И снова Харьков. В институтских коридорах встречались однокурсники, хлопали друг друга по погонам, плакали, не стесняясь окружающих. Многих друзей не хватало.

Шло время, которое врачевало память людей. Страна строилась, залечивала нанесенные войной раны. После окончания института Льва Борисовича направили под Сталинград на сооружение Себряковского цементного завода. Именно здесь формировался его характер как руководителя, копился опыт работы с людьми.

Уйдет бывало из дома затемно – и на весь день.

– Лева, но ведь другие и отдыхать успевают, – вздохнет жена.

– Ниночка, ты пойми, что я прораб – производитель работ. Значит, главное лицо на стройке. Разве мне что-нибудь упустить можно?

Потом он стал начальником производственно-технического отдела треста. И снова:

– Пойми, я начальник ПТО. Значит, должен изучить всю документацию, обеспечить стройку всем необходимым. Отдыхать после буду.

Ступени служебной лестницы Льва Борисовича Фабриканта всегда вели вверх. Он работал главным инженером треста, управляющим. Менялись должности, но прежним оставался стиль работы. Лев Борисович не мог уйти со службы, чего-то недоделав, что-то оставив на завтра.

Первой стройкой на родине Ильича для него стал цементный завод в Новоульяновске. Опыт подобных сооружений у управляющего только что созданного треста «Цемстрой» был, и он с присущей ему энергией взялся за дело. Тщательно изучал документацию и требовал того же от своих подчиненных. Вникал в суть «узких» вопросов, стремился разрешить их с наименьшими потерями.

Управляющий трестом № 3 Главульяновскстроя Б.А. Смирнов вспоминает:

– Лев Борисович всегда стремился к справедливому решению проблем, будь то в производстве или какой-нибудь житейской неувязке. Люди верили ему, потому что он всегда держал свое слово, не отделывался отговорками на занятость. Многое решал прямо на месте. График строительства был для него настоящим законом. Причем Лев Борисович добивался его выполнения не нажимом, а умением организовать людей, постановкой четких задач.

А затем были новые стройки. И не везде гремели фанфары. Каждый объект вводился в строй ценой больших усилий. И когда Фабриканту пожимали руку, благодарили его, это не выглядело дежурной вежливостью в адрес руководителя. Все знали: и этой стройке Лев Борисович отдавал себя полностью.

В конце шестидесятых годов в стране развернулась подготовка к 100-летию со дня рождения В.И. Ленина. И естественно, что самые большие изменения происходили на родине Ильича. Характерными признаками этих изменений был размах капитального строительства.

Лев Борисович работал в то время управляющим трестом «Промстрой». Дом его – в глубине старых кварталов, неподалеку от Волги. Вечерами он часто приходил на Венец, смотрел на бегущие каскады пароходных огней. В конце прогулки обычно говорил жене: «Заглянем?».

Нина Зиновьевна не спрашивала, куда именно. Они молча шли к площадке, ярко освещенной прожекторами. Здесь били сваи под будущий Мемориал.

– У меня было такое впечатление, – вспоминает Н.З. Фабрикант, – что муж завидовал людям, учавствующим в этом строительстве. Он надолго уходил в котлован, как-то придирчиво все осматривал, что-то спрашивал. Многие на стройке знали его, и он тоже знал многих. А вскоре Льва Борисовича назначили управляющим трестом № 1 и одновременно заместителем начальника Главульяновскстроя. Это значило: возводить Мемориал. Как он радовался! А ведь понимал, что спрос за этот объект будет особым.

К ночным звонкам в его квартире тогда привыкли. Привезли материалы – что и куда? Приехали люди – где размещать? И он снова шел на объект, где требовалось его присутствие. «Скорая помощь», – шутили домашние. И они были правы. Потому что порой к нему обращались с такими вопросами, которые можно, в принципе, решить и без вмешательства управляющего. Есть, в конце концов, заместители, начальники СМУ, инженеры. Но телефонные звонки разрывали ночную тишину именно в квартире Фабриканта. Люди знали: любой вопрос Лев Борисович сумеет решить быстрее, грамотнее. И это не в укор другим руководителям, тоже отдававшим стройке максимум сил и энергии. Просто Фабрикант не успевал повторять: «Если меня нет на объекте – звоните, ищите, требуйте в любое время. Вот мой домашний телефон».

Эти звонки редко когда поднимали главного строителя с постели. Ночами он работал с документацией: объект уникальный, каждый день приходилось вносить в проект изменения. А они требовали расчетов и обоснований. Утром, взяв папку со своими предложениями, Лев Борисович садился в самолет и летел в Москву, Ленинград, Киев – туда, куда требовала обстановка. Вечером возвращался назад и прямо из аэропорта ехал на стройку.

Бригадир каменщиков СМУ-1 треста № 1 Главульяновскстроя, заслуженный строитель РСФСР В.Ф. Шичко вспоминает:

– Строили Мемориал круглые сутки. Бригады рабочих сменяли друг друга, и лишь управляющий трестом, мне кажется, не уходил с площадки вообще. Ночь, заполночь, а он все тут. Поздоровается с каждым, бывало, спросит: «Не устали, ребята?». Нет, отвечаем, мы же на пересменку. А вот вы, Лев Борисович, отдыхать когда будете? Засмеется. «Ас чего мне уставать? Я бетон не укладываю, кирпичи не таскаю. У меня работа такая, что устать невозможно».

...Я видел снимок: идет торжественное собрание, посвященное открытию Ленинского Мемориала. На трибуне – Генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Ильич Брежнев. В президиуме собрания – Л.Б. Фабрикант. Он многое отдал строительству Мемориала. Его сооружение он считал главным делом своей жизни. И не ошибусь, говоря: главное дело – сделано на славу, сама жизнь – достойна подражания. Свидетельством тому Ленинская премия, присужденная Л.Б. Фабриканту за сооружение Мемориала.

Мне не хотелось в этих строках так часто пользоваться глаголом «был». Увы, у жизни свои законы. Два года назад Лев Борисович Фабрикант умер. Ушел из жизни именно в тот момент, которые выпадали на его долю нечасто – во время отдыха в санатории. Для себя он все откладывал «на завтра». И папку с замечаниями по вопросам управления производством, и давно задуманные этюды, и диспут о том, либретто оперы каких годов полнее соответствуют пушкинской «Пиковой даме».

Но жизнь продолжается. И мы видим наследие этого человека и в маленьком этюде «Лес у Больших Ключищ», что хранится в семье, и в величии Мемориала, и в свершениях его учеников и последователей. А значит, и само дело Льва Борисовича по-прежнему живо.

Б. Касаткин.

Ульяновская правда, 14.3.1980 г.